Аборигены находились в смятение. Жизнь в джунглях всегда была опасной и непредсказуемой, и поэтому с малолетства они учились выживать, чтобы обезопасить себя и свою семью. И все же духи забирали тех, кто был слаб духом, или слишком близко подпустил смерть, но никогда на их памяти гибель соплеменника не была такой мучительной и необычной. Вабигекек бился в агонии внутри хижины шамана, а жители племени, столпившись рядом с входом, всем сердцем сопереживали юному войну. То здесь, то там начинали нараспев возноситься молитвы духам, но подсознательно все понимали, что конец неизбежен.
- Помогите ей, - несчастную мать подхватили практически на руки и в сопровождении младших сыновей отнесли в длинный дом. Женщина явно находилась не в себе, так и не сняв траур по умершему больше четырех лет назад мужу, она теперь потеряла и старшего сына – гордость всей семьи. Гордость племени.
Еще один крик, и все стихло, молчание, словно камень на шее утопленника повисло над деревней, слышно было лишь далекие трели птиц – индейцы не шевелились, как один осознавая, что душа молодого воина уходит к предкам. Наконец Сава*, как один из входящих в совет старейшин, развернулся и быстрым бегом пересек деревню останавливаясь у кромки леса, и вот уже клич несется над кронами деревьев призывая воинов, травников и рыболовов вернуться, домой, потому что общее горе постигло их всех, а значит ночью будут звучать похоронные барабаны, а дым от погребального костра закроет луну.
Прошло совсем немного времени, и наконец племя вновь пришло в движение, все знали свою роль в этом мрачном действие – женщины отсылали детей в хижины, подростки, стараясь, не попадаться никому под руку, исчезли из центра деревни, мужчины терпеливо ожидая возвращения воинов и приказа своего вождя. Зашуршали кусты, и из леса появилась Одэ'имин, соплеменники расступились, пропуская девушку к хижине шамана, кто-то кинулся в длинный дом, чтобы предупредить Гвивизэнса и Жимагана о возвращение сестры. Те двое тут же поторопились увидеть её, и нашли коленопреклоненной у тела старшего брата.
- Тебя ждет мать, сестра. Ты должна утешить ее.
- Прошу уйди отсюда…
Сава следил за действием у хижины находясь неподалеку, и прислонившись к стене длинного дома, ему был необходим Ахига – хотя все и знали, что необходимо делать, но слово вождя было решающим. Мужчина устало потер переносицу, он мало, что понял из разговора с Ваби-Манидо, но похоже, что на рассвете их ждала охота за самым опасным зверем – за бледнолицым. Солнце клонилось к закату, и этот вечер был окрашен криками и плачем трех женщин, остальные как могли, скрывали свои эмоции, и Сава кивком подозвал к себе молодого охотника Кагаги**.
- Собери воинов в центре, необходимо подготовить погребальный костер. И найди Макву, пусть подготовит две больших шкуры для костра.
Юноша кивком дал понять, что понял старейшину и бесшумно затерялся среди соплеменников.
Женщины плотным кольцом окружили Тэмрак*** и ее дочь, что сидели на полу длинного дома. Никто не решался потревожить убитую горем мать, которая тихо пела колыбельную, глядя длинные волосы девушки. Пережившая потерю мужа, Тэмрак смирилась, было, со своей судьбой и надеялась, что обретет утешения в первенце своего старшего сына, который по предсказаниям должен был стать сосудом для души погибшего воина, и вот теперь все надежды были сломлены, а бедная женщина даже не знала, кого ей в этом винить. Наконец, пошатываясь, она встала, лишь для того, чтобы вновь упасть на колени перед небольшим ритуальным тотемом и затянуть другую песню – погребальную, о душе своего Вабигекека, прося духов сохранить ее. Вскоре к ней присоединились другие матери, образуя единый хор.
Бинэси тем временем, сдав на поруки своего сына, подошла к лежащей подруге и рывком оторвала ее от пола.
- Онэвэ**** Одэ'имин! – она дождалась пока подруга сфокусирует на ней взгляд, - Ты должна быть на прощании, потому возьми себя в руки. Духи испытывают нас. Не ты одна переживаешь это горе, для всех в племени смерть твоего брата большая потеря.
Они обе оглянулись на притихших и сбившихся в стайку детей – те испуганно переводили взгляд с поющих женщин на дверь в дом, словно опасаясь, что в него кто-то ворвется.
Сава быстрым шагом приближался к Ахиге, он настолько привык уже передвигаться по деревни с максимальной скоростью, что соплеменники, привыкшие к этому, интуитивно уступали ему дорогу. Мужчина остановился у тотема, и с горечью посмотрел на рыдающих дочерей вождя – Нияши, чем она обидела духов, что оставшись вдовой не подарила племени достойного воина, выглядела совсем разбитой, она буквально обвисла в руках своей младшей сестры. Старейшина вгляделся в лицо Нигигинс, обычно робкой и тихой, на нем была скорбь, но и что-то еще. Испуг? Страх? В длинных волосах запутались ветки и листья, словно девушка бежала, не разбирая дороги. Что произошло в джунглях? Впрочем, эти размышления отходили на второй план, и Сава, дотронувшись до руки Ахиги, заговорил:
- С закатом солнца, мы будем готовы начать церемонию, - он оглянулся, наблюдая как воины складывают из древесины площадку для погребального костра, - мы все желаем знать, что сказал Вабигекек перед тем как духи забрали его. Кому мы должны будем мстить?
Он очень надеялся, что его худшие опасения не оправдаются, но в любом случае готов был встать в первых рядах для защиты племени.
*Сава - ин. наречие "Окунь".
** Кагаги — ин. наречие "Ворон".
*** Тэмрак — ин. наречие "Лиственница".
**** Онэвэ — ин. наречие "встань".
