Суровая брюнетка, всем своим видом напоминавшая амазонку, одобрила слова Эл Джей и принялась за воплощение их в действительность. Это было к лучшему: пребывание в обществе трупов – удовольствие весьма сомнительное, а для неподготовленных, не привыкших к такому людей – еще и довольно жуткое.
На слова смуглянки, похожей на актрис из индийских фильмов, Мастерс хмыкнула.
- Нет, пока еще свежее. Но через несколько часов протухнет. А родственники пускай претензии предъявляют ребятам из леса, оказавшим белым пришельцам такое радушное гостеприимство. В конце концов, поставить на кладбище памятник и приносить к нему цветы, даже если в могиле нет тела, ни один закон не запрещает. Так ведь поступают те, чьи родные утонули в море, или погибли на войне на другом континенте, или были растерзаны дикими животными – в общем, когда нет возможности похоронить тело. Ну а душа независимо от местонахождения трупа попадает в рай. Или перерождается, зависит от того, во что верить. А если не верить, то вообще проблемы не вижу.
Эл Джей наконец замолкла, прикинув, что ее рассуждения могут задеть чужие чувства.
- Ладно, не принимай близко к сердцу, - вздохнула девушка. – Просто оттащим в сторону, зачем их родным и друзьям еще два дня любоваться на мертвецов…
Возглас еще одной неудачливой путешественницы прервал речь Эл Джей. Раненая? И ее не осмотрела та женщина-врач из экспедиции? Странно, но… Взгляд упал на тряпку, которую прижимала к ране пострадавшая; мозг выдал одно из наиболее вероятных последствий – «сепсис».
Мысленно пожелав индейцам пропасть в болоте, Эл Джей подошла к раненой.
- Не думаю, что кровь стала такой уж опасной, - девушка скинула с плеч сумку-рюкзак и принялась рыться, отыскивая необходимое. – Ей же не в аорту попали, по капиллярам пока разнесется, могла и успеть… - добыв коробку с необходимым, Мастерс вытащила флакон с перекисью, ножницы и бинт и на всякий случай осмотрела свои руки. Видимых царапин не было.
- Бросай свою тряпку, - негромко скомандовала она раненой. – Я хоть и не полноценный врач, но повязку нажить сумею. Бинт у меня нестерильный, правда, но уж что есть, - оглянувшись на индианку, Эл Джей твердо попросила, надеясь, что непреклонный тон не даст отказаться: - Можешь поискать куртки или накидки – ну у кого там что было, если было? Ей они нужнее, чем мертвым.
Крепко стиснув пострадавшую ладонь своей левой рукой – а то дернется, заденет еще что-нибудь – Мастерс плеснула на обрубок перекисью. Та вспенилась, попав на рану. Выждав немного, девушка принялась ловко бинтовать поврежденный палец.
- А ты храбрая, - вполголоса произнесла Эл Джей, обращаясь к своей пациентке. – Не уверена, что сама смогла бы такое. По крайней мере, уколы самой себе я делать не решалась.

Сны были тревожными, они наплывали, словно утренний туман на джунгли, и не давали расслабиться и успокоиться. Сквозь белую пелену Одэ`имин слышались голоса говорившие на непонятном наречье, язвительный шепот раздававшийся за спиной, но сколько она не крутилась на месте, не могла увидеть друг это или враг. А где-то вдали завывали волки, и доносился плачь младенца. Вой становился все громче и громче, как и пресловутый шепот заблудшей души, и, заметавшись в гамаке девушка, наконец, проснулась, сипло дыша, и, сжимая у груди небольшой ловец снов. Утро еще не вступило в свои права, и от соседних гамаков раздавалось мерное сопение, лишь в дальнем углу хныкал во сне новорожденный младенец, словно за ним тоже гнались волки. Девушка провела ладонью по лбу, смахивая испарину, и наконец, разжала кулачок. На колени, жалобно хрустнув, упали две половинки амулета – она слишком сильно сдавила во сне тонкую древесину и та теперь держалась между собой лишь на нитках, которые раньше сплетались в символическую паутинку, призванную защищать от плохих снов. Сон. Она опять вскинула голову, словно окунувшись в раннее детство, когда в такой ситуации можно было схватить за руку мать, и та, в полудреме напела бы старую мелодию, успокоив, согрев. Детство прошло, сейчас это выглядело бы глупо, и, свернувшись калачиком в гамаке, Одэ`имин обняла себя руками за плечи, и слегка покачивая свою постель из веревок, впала в полусон, слушая, ставший ровным, ритм собственного сердца. Вскоре из расслабленной руки на пол длинного дома упал расколотый ловец снов, так и не смогший справиться со своей работой.

Утро выдалось солнечным, впрочем, этим было не удивить обитателей джунглей, вот если бы раньше начался сезон муссонов, тогда аборигены занервничали и стали ублажать своих суровых Великих Духов, что наверняка прогневались на своих нерадивых детей. Именно у Духов вопрошала о своем странном сне Одэ`имин, сидя на коленях у главного тотема. Утро не принесло ей ожидаемого облегчения, а лишь углубило тени под глазами, заставив погрузиться в раздумье и странных знаках судьбы. Тем временем племя просыпалось, тут и там слышались разговоры, дети начинали бесконечную игру, а охотники успели скрыться в дебрях леса, отправившись за добычей. Похоже именно сегодня Духи были непреклонны, и, нахмурившись, девушка рывком поднялась с земли и, закинув на руку плетеную корзину для трав, зашагала к кромке джунглей, намереваясь отправиться в места своего обычного сбора трав.
Выйдя из поселения, Одэ`имин провела рукой по древу на котором был высечен знак их племени – законная территория для охоты и рыболовства, с одной стороны охраняемая жутким болотом, а с другой граничащая с территорией племени Авари. А те, как известно гостеприимством не отличались, даже по отношению к собратьям. Впрочем, и особо никто из аборигенов не стремился намеренно вторгаться в чужие владения, джунгли были огромны, и места хватало всем. Где-то вдалеке закричала потревоженная птица, и девушка открыла глаза, обнаружив, что все еще стоит возле древа – опасно было так расслабляться вне деревни, и когда ты гуляешь в одиночку, никто не знает, с какой стороны на тебя нападет враг. И словно в подтверждении этих мыслей, кусты рядом зашевелились, выдавая в них живое существо – зашевелились и волосы на затылке  Одэ`имин, заставляя ее резко обернуться и застыть, прижавшись спиной к дереву. Однако тут же она расплылась в улыбке и приветливо взмахнула рукой.
- Йата-хе сестра, ты вышла на прогулку?